От кончиков рогов до кончиков крыльев - воистину, на женщину есть за что посмотреть. Пугающая, демоническая, словно существо с древней гравюры, опасная словно взведенный на максимум лазер, с отражающими матовыми поверхностями когтей-бритв, в треснувших кое-где клочках того, что еще недавно являлось фешенебельным эротическим платьем от лучшего дизайнера корпорации ДримВорлд, с горящими глазами, острыми клыками и разводами крови по серой коже - та, что была Ёмико, что была эймом - все равно была пронзительно-красива.
Вызывающе, броско, хлестко, маняще привлекательна.
Только сейчас, пожалуй, истинная суть этой красоты появилась в полном величии своего бесстыдного великолепия - то, что ранее использовалось лишь как сценический образ, вполсилы, на границе с игрой и артистизмом, было лишь смутной тенью от истинной сущности, наполненной чувственностью и темным, порочным соблазном с щедростью каких-то потусторонних сил. И, когда отступает это бешенство голода, вот тогда - накрывает сознание совсем иная алчная волна. Вновь сминая под собой сознание, вновь перекраивая дозы адреналина и феромонов в крови.
- Пожш-ше...- И, без перехода - следует бросок. Из самой, казалось бы, неудобной, неудачной к атаке позиции, когда с трудом можно было представить - как сможет она потом встать, эйм наглядно демонстрирует, чем нелюди отличаются от людей.
Так - суставы не гнуться.
Так - мышцы не работают.
Так - вытягивается в внезапном прыжке гибкое, сильное тело, чтобы через секунду ударить мужчину в плечи, заставить рухнуть на пол едва зажившей спиной,  прижать весом - что оказался на удивление легким сейчас. Эйм оказывается на Симе, практически оседлав его, сжав коленями бедра своей жертвы, прильнув всем едва прикрытым тканью телом - впились пальцы в беззащитное  горло человека, вот-вот готовясь пронзить тонкую кожу, вскрыть и вывернуть наружу вены...
Она резко вдыхает, и медлит...опасная, напряженная, словно готовая вот-вот лопнуть струна...
...и отчего-то - медлит...

…Эйм поворачивает голову вправо-влево, рассматривая распростертого под ней, и что-то говорящего сейчас мужчину немигающим взглядом своих, сейчас воистину бездонных глаз. Так, словно бы видит его сейчас впервые - и пытается не то сообразить "А кто это?", не то понять - насколько этот, конкретно пойманный, выглядит аппетитно, чтобы забыться и наконец-то сделать то, что так настойчиво подсказывают инстинкты и взбунтовавшаяся кровь: ринуться вперед, впиться клыками в это нежное мужское горло, и пить, урчать, захлебываться от восторга и обилия упоительно-сладкой, живительной жидкости из столь отчаянно стучащих под ее пальцами сейчас вен...
Огневолосый демон задышал учащенно, приоткрыл влажно заблестевшие губы, вновь втянул воздух в себя задрожавшими от предвкушения крыльями носа, сжал пальцы чуть сильнее...
Вздрогнул, и распахнул глаза шире, ощутив прикосновение мужской ладони к своей коже, медленное движение по телу, на которое столь естественно было откликнуться легкой, почти неуловимой подачей напряженного тела вперед, словно пытаясь прижаться к мимоходом дотронувшейся ладони теснее.
Совсем иная жажда - но вплелась она в огонь глаз эйма не менее отчетливо, чем та, предыдущая, ничуть не успокаивая, а напротив, заставив заерзать на нем, сжать колени крепче, прильнуть теснее, почти втискиваясь грудью в раскрытую, опасную ладонь.
Не сумев выбрать, к чему больше сейчас склоняется ее натура - эйм принимает самое простое решение в данной ситуации. Когти и пальцы - прочь с его горла, оставшись лишь оттисками, что верно скоро сойдут стараниями артефакта. Взамен...
…О, взамен - накрывший его губы жадный, нетерпеливый, неистовый рот, не дарящий поцелуй - а словно бы вырывающий его силой, жестко и безапелляционно, вторгающийся глубже, раздвигающий его губы острым языком, ласкающий и подчиняющий, плавящий и кружащий голову. Кто сказал, что поцелуем нельзя изнасиловать? Эйм сейчас наглядно показывает на своей жертве, что в их сумасшедшем мире возможно все и даже больше.
...и в то же время - вспышка ослепительной боли в теле, от торжествующе рванувших в него и вдоль него острейших когтей, и полетевшие в стороны кровавые клочья...