Возможно это был эффект лёгкого опьянения, наложившийся на состояние симуляции, но в какой-то момент, неожиданно для себя, погрузившийся в виртуальность человек осознал, что окружающий его мир стал слишком реальным. Лёгкая неправильность и несовершенность, присущая любой, даже самой точной копии настоящей реальности, хоть это и было параллельное измерение, исчезла. Кер мог кожей почувствовать еле различимое дуновение ветра, поднимавшего с поверхности отливавшей синевой земли под ногами, прозрачную голубоватую пыль, взметавшуюся вверх. От света далёкой белой звезды, озарявшей своим излучением мёртвый космос вокруг, начало по-настоящему слепить глаза и приходилось отводить взгляд. Ничем не нарушаемая ранее, кроме тихого гула обогревателей тишина наполнилась звуками, доносившимися отовсюду. Осыпающаяся порода, неясные шорохи, шум ветра и ещё тысячи и тысячи незнакомых отголосков чужого мира. Осознание того, что что-то не так медленно доходило до сотрудника Службы Безопасности.

В очередной раз, оглядевший вокруг, он медленно поставил на столик новую недопитую порцию спиртного и откинулся на спинку  кресла, по телу пробежали мурашки. Сильный порыв ветра подхватил из-под ног Кера мелкий песок, переливающийся в белом свете всеми цветами радуги, и понёс его к небольшому холму неподалёку. Попытавшись проследить за ним, человек наткнулся взглядом на неясное марево, висевшее над землёй в паре десятков метров от того места, где он расположился. Оно становилось всё более осязаемым и отчётливо видимым, пока не превратилось в дрожащую субстанцию, подобную жидкой зеркальной двери. Края этого портала начали медленно расползаться в стороны, а из его глубины наружу показалась рука. Её жёлтое свечение на фоне бездонной тёмной пустоты, оказавшейся внутри двери, слепило. Не отрываясь и даже не пытаясь понять, что происходит, Кер наблюдал за тем, как из прохода выбралась сияющая фигура. Не обращая ни на что внимания, она направилась к человеку. Шаг за шагом, фигура медленно приближалась к столику, приобретая ясные очертания и словно затухая. Спустя несколько мгновений Джонсон приподнялся в кресле и ошарашено посмотрел на свою точную идеальную копию. Близнец по-доброму улыбнулся, от чего Кера чуть не передёрнуло, и медленно сел в появившееся из ниоткуда кресло рядом.

Проверка сетевой системы безопасности, узора льда и целостности банков данных ничего не дали. Но не потому, что вторгшийся в симуляцию пришелец сделал это настолько искусно и хитро, обманув отнюдь не дешёвое программное обеспечение. Кер попросту не мог связаться со своим терминалом и системой дома ни одним из доступных способов. Когда он просто попытался выйти “наружу” и стащить с себя кошки вместе с обручем, у него ничего не получилось. Он был отрезан, изолирован в этом, без сомнения, настоящем мире, возникшем в его разуме. Сотруднику СБ потребовалась вся его выдержка и самообладание, накопленные за последние годы, чтобы спокойно усесться на место и повернуться к двойнику. Тот, всё это время молча наблюдал за телодвижениями Кера и будто изучал его.

- Здравствуй и будь счастлив, человек, - голос звучал очень знакомо, но немного отличался от того, к чему привык Джонсон, - Тебе не стоит бояться того, что сейчас происходит. Тебе ничего не угрожает.

Ответом на слова Джонсона была лёгкая улыбка двойника. Внимательный взгляд мог бы заметить, что все эмоции пришедшего из странного портала существа были будто бы искусственными. Он поворачивал голову, менял положение рук, поднимал уголки губ и придавал глазам ироничное выражение не потому, что испытывал какие-то чувства, а просто, потому что так было нужно. Словно очень умело созданная кукла, пытающаяся имитировать человека. На фоне идеально реалистичного мира, который заполнил пространство вокруг это несоответствие рано или поздно бросилось бы в глаза.

- Что есть сон, человек? Осознание себя в разумной плоскости с тем или иным набором информации о происходящем? Чем это отлично от обычной реальности с её привычным набором мироощущений? Что означает смерть во сне? Возможно, настоящее пробуждение? – копия перевела взгляд на горизонт и продолжила говорить своим странно похожим и знакомым, но от этого ещё более чуждым голосом, - Ты можешь воспринимать происходящее, так как тебе будет удобно, это не имеет особого значения ни для кого, кроме тебя самого. После очередного ложного пробуждения ты поймёшь всё так, как пожелаешь, это типично для человека. Но то, что должно быть услышано, ты запомнишь, - стакан с бренди незаметно для Кера материализовавшийся в руке собеседника качнулся в сторону, - Коммуникация и общение – это высшее удовольствие для разума. Познание и общение, именно в такой последовательности и есть основные причины его существования. Его цель. Обмен данными, фактами, вопросами… чувствами. Согласен ли ты с этой истиной, человек?

Видя то, что попавший в затруднительное положение и не знающий как себя вести Джонсон продолжает думать, что происходящее не совсем реально, двойник одним залпом проглотил содержимое стакана. Не отразив никаких эмоций на лице по этому поводу, он внимательно посмотрел в глаза Керу. В это же мгновение звук резкого хлопка разнёсся между пологими холмами и отразился далёким эхом, которому, казалось бы, неоткуда было здесь взяться. Брызги мелкого стекла разлетелись во все стороны. Касаясь матово-синей поверхности под ногами, они исчезали, тая как лёд.

- Тебя не смущает созданный, для внутреннего восприятия и в то же время во многом ограниченный собственными рамками и заблуждениями, инструментом познания мир, в который ты веришь и готов понять его мнимые принципы. Но в то же время, как только что-то более сложное и нелогичное, с точки зрения существующей модели, проникает извне и система даёт сбой, инструмент перестаёт выполнять свою функцию и пытается замкнуть внутреннее восприятие в сферу привычного окружения и последних, нерушимых, вечных постулатов, берущих свои корни от самых первичных знаний разума о мире. Почему бы не допустить мысль, что даже они могут быть неполными, неверными и даже непонятыми в силу слабости и несовершенства инструмента, отсутствия развития и дополнения первичных, изначальных, фундаментальных данных, усвоенных даже не самим разумом, а его предшественником. Наследственность и мутации, разница восприятия и отсутствие идеального, ложность определений и скудность параметров оценки, - говоря без остановки, близнец не отводил взгляда, его глаза излучали только спокойствие, - Задумывался ли ты когда-нибудь о том, что есть истинное понимание мироздания, каковы пределы разума и восприятия, человек?

Собеседник Джонсона, внимательно и не прерывая слушал его слова, и терпеливо дождавшись, когда он закончит, помедлил мгновение и огласил окрестности громким смехом, казавшимся на этот раз очень правдоподобным.  Однако глаза всё же выдавали его и когда он опустив запрокинутую на время хохота голову, посмотрел на Кера, можно было заметить, что они по-прежнему не излучают ничего кроме спокойствия и лёгкой степени любопытства.

- Раздражение и страх. Первичные реакции разума при встрече с неизведанным и опасным. С другой стороны - отрицание и попытка объяснить всё происходящее привычным для инструмента восприятия способом. Именно эти простые истины были представлены в предыдущих словах, и ты с большим желанием подтвердил их, человек, - двойник приподнял бровь и мягко улыбнулся, - В твоей голове никогда не появлялась мысль… даже больше - желание, попытаться взглянуть на реальность под другим углом... углами... плоскостями... пространствами... бесконечностями, не сосредотачивать своё внимание на собственных ощущениях и оценках событий, а слиться с потоком информации, постоянно стремящимся к единому и в то же время вездесущему центру мироздания?  Задать другой вопрос! Не о смысле бытия и существования личности, как обособленной совокупности мыслечувств, а о познании самой вселенной как всеобъемлющей квинтэссенции всего сущего, её протяжённости и структуре. Заглянуть за грань привычных критериев и предъявить новые требования к качеству параметров и ширине взгляда. Обратить взор не только в глубину, аксиоматических трёх измерений, но сломить закостенелый барьер постулатов, осознав, что сами измерения как “постоянное” притупляют истинное понимания самого осознания как действия разума, - удивительно, но именно сейчас существо, сидящее напротив Джонсона, более всего походило на человека, его глаза заиграли живым интересом и искренностью произносимых слов. Кера не покидало ощущение, что его отражению не хватает скудного языка слов, чтобы высказать вопрос полностью и донести его до собеседника, - Возможно наивысшее удовольствие заключается не в удовлетворении потребностей и желаний личности, навязанных и прививаемых с рождения окружающим его, закрытым от изменений миром, а в единении с воспринимаемой на всех уровнях и пропускаемой через открытый разум, даже не реальностью, а её полным пониманием?

Последние свои слова двойник отметил особой интонацией и после этого замолчал. Кер почувствовал, что его глаза уже не могут выдержать яркого света звезды, которая казалось, успела вырасти за время разговора в размерах и теперь занимала половину чёрного неба.  Невольно протянув руку, чтобы смахнуть выступившие слёзы, он потёр их, а когда его веки снова открылись, он впервые с начала странной беседы по-настоящему испугался. Он ослеп. А если сказать точнее, то просто не видел ничего. Ни предметов, ни окружения, ни оттенков преломляющегося света, ни даже самого цвета. Чёрного, серого, белого или какого-то другого. Назвать то, что он видел тьмой, тоже было нельзя. Пред его взором предстала пустота, состоящая из ничего. Абсолютного ничто. Сердце ушло в пятки, мозг отказывался воспринимать то, что глаза пытались передать ему с помощью нервных импульсов и человек начал задыхаться.

- Всего лишь одно чувство… Один инструмент восприятия, который был впервые, по-настоящему отключен и отнят у разума, - раздался совсем рядом его же собственный спокойный голос, - Разнообразность и сложность реакций вызванных этим сама по себе поражает. Но только решивший отказаться от привычных средств анализа и познания будет в состоянии шагнуть на новый уровень и раскрыть потенциал бесконечного количества этих инструментов, которое может принести неограниченное множество новых возможностей и ощущений, доселе не только не известных, но и не поддающихся пониманию.

- Для понимания и анализа того, что значит “быть человеком”, вовсе не обязательно являться существом из плоти и крови с привычным набором органов и чувств. Несомненным фактом является то, что Человек, как, безусловно наделённый интеллектом, мыслящий разум, во многом схож с другими формами и структурами информационных сознаний, отделяющих себя от общего потока, - двойник оставался на том же месте и его голос теперь звучал скорее успокаивающе, - Однако, трудно не согласиться с тем, что полное осознание его сложности и глубины невозможно без ближайшего контакта и коалесценции на уровне мыслительных процессов. Именно поэтому  взаимодействие и общение абсолютно необходимы обеим сторонам процесса познания для налаживания устойчивого и взаимовыгодного канала связи. Никто не может знать, к чему в итоге приведёт это обоюдное изучение, но оно совершенно точно навсегда изменит его участников.

Что-то поменялось в окружавшем Джонсона мире. Он мог почувствовать это, даже не обладая зрением. Температура заметно выросла и резко поднялась не менее чем на десяток градусов. На этом контрастном фоне потоки холодного ветра, до этого еле заметные и неощутимые превратились в порывы, от которых стоял свист в ушах. Подобные перепады заставили Кера поёжиться, мокрый от пота после испытания с его глазами он почувствовал озноб. Но после того, как ветер ненадолго утихал, он ощущал окружавшую его жару, источник которой определить было невозможно.  Это совершенно выбивало из колеи и заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. Кроме того, сотрудник СБ буквально кожей чувствовал, как изменился сам воздух вокруг, до этого сухой и бесцветный, он стал влажным и тяжёлым. В нём ощущалась какая-то горечь, остававшаяся на языке, а обоняние улавливало сладкие нотки. Вихрящиеся потоки ветра налетели с новой силой, врываясь в сознание Джонсона миллионом оттенков звука и голосом его копии.

- Больше сигналов от инструментов - больше данных, не правда ли? А что делать тому, кто с рождения лишён зрения? Что делать тому, кто не умеет слышать звуки и ощущать прикосновение? Каково это – распознавать тонкие ароматы и запахи? Как объяснить не имеющему рта, что такое вкус? У него нет рта, но он хочет кричать! – непродолжительное молчание, - Это тупик, - голос всё это время казавшийся несколько приглушённым, поднялся с новой силой, - Или нет? Существует ли возможность осознавать окружающее иными способами, опираясь на абсолютно другие инструменты? А вдруг неожиданно откроется то, что они позволяют воспринять больше, чем привычные чувства? Твои собственные, кроме одного, сейчас обострены до предела, но целостная картина мира всё никак не может выстроиться в, привыкшем полагаться только на них мозге. Позволь, немого отодвинуть пелену, застилающую твой разум и помочь сделать первое движение в сторону Истинного Понимания.

Кер почувствовал прикосновение практически сразу. Первой реакцией было желание одёрнуть ладонь, но он сдержался и через мгновение понял, что кто-то попросту взял его за руку. Хотя гадать о том, кто же, это было не нужно, кроме него в этом странном измерении находилось только одно живое существо. Все эти мысли пронеслись у Джонсона в голове за несколько секунд и тут же были вытеснены произошедшей с ним метаморфозой. Ощущение было больше всего похоже на то, когда получаешь сильный толчок в грудь и отлетаешь на несколько метров назад. Всё естество замерло, воздух застрял в лёгких, а тело отказывалось слушаться. Исчезли все привычные ощущения и признаки того, что он всё-таки существует. После того спектра чувств и эмоций, что он испытывал мгновение назад, не смотря на отсутствие зрения, подобный обрыв всех связей с внешним миром мог бы оказаться для рассудка фатальным, если бы не обрушившееся тут же на Кера новое всепоглощающее и всеобъемлющее нечто. Взрыв в разуме, уничтожающий барьеры, которые выстраивались с самого рождения. Его сознание прорывалось сквозь эту безмолвную, бесцветную, неосязаемую пустоту куда-то наружу. Получалось это с большим трудом, и он испытывал чудовищную боль. Казалось, что из несуществующих в этом вакууме чувств, глаз и ушей брызнула кровь, а его невидимое лицо исказила гримаса страдания. И наконец, он смог вырваться…

Открывшаяся внутреннему взору Джонсона картина поражала и заставляла замереть на месте. Ощущение было похоже на то, когда на последних запасах кислорода, в горящих лёгких, поднимаешься из глубины, а потом из последних сил, сделав рывок наверх, прорываешь водную толщу и начинаешь хватать воздух ртом, думая, что не сможешь надышаться никогда. Но это был не просто глоток, от такой свободы и насыщенности можно было захлебнуться. Захлебнуться тем, что раньше являлось привычным источником жизни, тем, о чём уже можно было забыть. Человек не задумывается о том, что его лёгкие постоянно делают вдох и выдох, иначе люди давно сошли бы с ума. Однако, в привычном понимании, Кер по-прежнему не дышал. Здесь он был лишён всех своих, знакомых с детства костылей в виде зрения, вкуса, осязания, обоняния и слуха. Зато он получил нечто другое – большее и совершенное. Джонсон казался себе огромным оранжевым средоточием света, который, однако, не освещал пространство вокруг. Замкнутый и пульсирующий изнутри, он образовывал условную сферу, которая парила в абсолютно чуждом и не поддающемся пониманию мире. Он ощущал этот мир не глазами или собственной отсутствовавшей кожей, он воспринимал его всем своим разумом, видя сразу в нескольких направлениях. Его зрение стало сферическим и даже больше, он будто смотрел в глубину вещей, анализируя их целиком. Человеку пришлось некоторое время провести в попытках заставить мозг понимать окружающую его реальность, без отторжения. Сложно объяснить нуждающемуся в повороте головы, чтобы увидеть то, что происходит за спиной, целостность подобного абсолютно зрения. Хотя назвать это просто зрением язык вряд ли у кого-то повернётся. Каждый из миллионов цветов в этом измерении без плоскостей и привычных мер пространства имел свой вкус, запах и множество других свойств выходящих за рамки традиционного. И ведь речь шла не о миллионе оттенков, а об огромном, неисчислимом множестве новых цветов. Керу казалось, что несколько десятков часов, а может быть и дней, он парил в этом мире, где время не значит ничего, пытаясь разглядеть и запомнить их. Сложно просто представить себе цвет, который ты никогда не видел, здесь же их были тысячи тысяч. А если каждый из них обладает своим звучанием? Но разум постепенно привыкал и незаметно для Джонсона накапливал всё новые данные. Человек начал различать смутные потоки, похожие на жидкий туман, тянущиеся во все стороны, переплетающиеся с другими и исчезающие вдали нескончаемого моря пространств. Их внутренний свет, не похожий ни на что, из того, что он видел прежде, несколько выделялся в странном многоцветном окружении. Хотя, понятие света как электромагнитного излучения, воспринимаемого глазом, в этом мире отсутствовало вовсе, все поддающиеся осознанию объекты были настолько яркими и осязаемыми, что не нуждались в нём, да и глаза здесь были совершенно бесполезны. Даже чёрный цвет, который Кер смог найти далеко не сразу был особенно плотным и сочным. Джонсон не понимал, как это объяснить, но он не казался ему тёмным или светлым, он просто отличался от всех остальных, ничем особо не выделяясь. Знакомые оттенки давали больше ощущений от мысленного к ним прикосновения и таким образом человек начал медленно составлять собственную систему ориентирования в пространстве, и попытался создать для себя совершенно новые опоры, с помощью которых его разум мог бы свободно передвигаться здесь, изучать окружение и пытаться возвыситься над ним, чтобы добраться до сути. Сколько бесконечно тянущихся секунд, минут и часов понадобилось Керу чтобы окончательно осознать себя, как часть этого мира, он затруднялся ответить. Он различал всё новые особенности места, в котором так неожиданно оказался, с удивлением понимая, что многие вещи кажутся ему знакомыми, но он будто видел их впервые. Когда спустя долгое время и попытки “распробовать” особенно заинтересовавшую его область измерения, дрожавшую на границе двух особенно ярких потоков Джонсон понял, что перед ним находится, разложенное в пяти измерениях и раздробленное на мельчайшие элементы, каждый из которых он воспринимал отдельно, его любимое кресло, он почувствовал, что пробил очередную препону в собственном разуме. Сконцентрированное до этого в одной точке его “зрение” снова развернулось в многомерную сферу, и он совершенно по-иному взглянул на окружавший его мир. Протекавшие повсеместно с разной скоростью процессы, движения масс и частиц, не имевших названия, а также новые порции чувств с новой силой захлестнули его. И в этот момент, один из вспыхнувших сотней оттенков красно-оранжевого цвета потоков плавно поплыл в сторону, и из-за него показалось нечто. Похожее на Кера средоточие света целенаправленно приближалось к нему. За ним почти незримым хвостом тянулась прочная мерцающая нить белого цвета. Подобной у собственного  “тела” человек не наблюдал и это заинтересовало его. Кроме того, условная сфера, теперь уже поравнявшаяся, если можно так выражаться о пространстве лишённом привычных трёх измерений, с ним, выглядела несколько неправильной и неполноценной. Сила излучения её разума, как теперь догадывался Джонсон, нисколько не уступала его и даже превосходила размерами, но в ней ощущалась некоторая неполноценность. Будто важные части объекта были заменены пустышками. Не пустая оболочка без содержимого, но и не целостная личность. Что-то неправильное и несовершенное, даже не смотря на общую отчуждённость самой природы разума, которым она являлась. Назвать их начавшийся контакт в этом удивительном мире разговором можно было с трудом. Это было скорее единение сознаний, и каждый ощущал и понимал все, чем хотел поделиться с ним собеседник без всяких слов и движения отсутствующих губ:

- Удивительно, как всего одно новое чувство, когда остальные отключены, может изменить спектр ощущений от окружающей тебя действительности. А что если таких инструментов познания может быть бесконечно много? А если пойти дальше и объединить их с пятью привычными? Разве это не позволит заглянуть в такие потаённые места, которые раньше просто не существовали, для закованного в рамки сознания? – разум, слившийся с его собственным продолжил, - Человек на протяжении своего жизненного цикла в физическом теле очень часто говорит о своей… душе, о её предназначении и смысле существования. Найти ответы на эти вопросы, безусловно, можно, но как это сделать, если он даже не пытается понять, что есть сама душа? И если она бессмертна, то, как же будет существовать лишённая тела и своих привычных инструментов восприятия реальности? Смерть, как прекращение процессов жизнедеятельности тела означает в этом случае и смерть души?

Мысли Кера перетекали из одного состояния в другое и обретали свою причудливую форму в едином общем разуме, непрерываемые тем, кто погрузил его в этот мир. Сознание, слившееся в симбиозе с Джонсоном, хранило “молчание” и лишь внимало смыслу, который тот вкладывал в каждое слово. Лишь однажды, когда Кер обмолвился о неолюдях где-то на уровне подсознания он смог почувствовать лёгкую дрожь напряжения целостного разума. Он долго не мог понять, на что же это было похоже, и с удивлением обнаружил, что именно так, в этом совершенно чуждом, но притягивающем мире выглядит и ощущается скрытый, еле слышимый смешок. Совершенно искренний и настоящий, не застланный пеленой, надвинутой на образ личиной и правилами приличия. Это сильнее всего поражало и заставляло гадать о том, с кем ему пришлось столкнуться на самом деле. Этот “смех” быстро прекратился, когда слова Джонсона коснулись скоротечности жизни человека и его стремлений. Резкая перемена в сознании его “собеседника” была настолько явной, что это было заметно невооружённым взглядом. Сфера, парящая совсем рядом, и казалось, соприкасающаяся с ним, налилась светом, с новой силой. Её сияние изменило свой оттенок, став более светлым, почти белым. Оно стало ощущаться более резко и ясно. До этого момента тактильные ощущения не сильно заботили Кера, всё окружавшее его пространство в этом отношении более всего походило на еле тёплую воду, при погружении в которую тело чувствует мягкое касание, а затем просто растворяется в ней. В этот же момент Джонсон ясно почувствовал всеми своими новыми открывшимися способностями, как от разума напротив резко потянуло леденящим потоком, который создал движение цветов и масс в реальности, окружавшей их.

- Важная и парадоксальная Истина в твоих словах, человек, - затянувшееся после этой фразы молчание длилось бесконечно долго, но разум продолжил, - Неизвестность… Страх… Надежда… Эти чувства понять не сложно. Они абсолютно естественны и поддаются осознанию. Жизнь, закованная в границы временного отрезка. Секунд, минут, часов, дней, месяцев, лет…. Абсолютное знание о том, что цикл жизни конечен. Понимание того, что уже никогда не повторить того, что произошло и не вернуть назад. Всё это заставляет ценить каждое движение, каждую мысль, каждый контакт с окружающим миром. Это… невероятное свойство человека воистину поразительно! Разум, осознающий свою смертность, не сходящий с ума, не растрачивающий себя на поиски утешения, но продолжающий развитие и движение вперёд, не смотря ни на что, без всяких гарантий на успешный исход. Надежда, подкреплённая уверенностью в своих силах и бесконечно прочной волей, - Кер не верил своим ощущениям, в их общем сознании всплывали цвета и образы настоящего восхищения и интереса, - Желание не прекращать развитие и познание. Истинный Путь! Только одно это делает человека бессмертным во всех пониманиях, выходящих за рамки любого разума. Но инструменты, выбранные для этого… Они сомнительны, они слепы, они несовершенны. Человек пытается до последнего хвататься за свою физическую оболочку, за воплощение его разума в материальном мире, за сосуд для его души. Это стремление ослепляет его, сильно замедляя истинное познание, но с другой стороны, именно оно придаёт ему такое количество сил и запас терпения, что никакой другой стимул не способен дать. Это Парадокс Человеческой Смертности! Его величайшая сила и его величайшая слабость! Вся культура, принципы, мораль и понимание мира построены на значимости жизни человека. Его тела, как вместилища души. Самое страшное преступление - лишение разума его оболочки. Самое пугающее наказание ему тождественно. Система правосудия, жизненные постулаты, правила общества и коммуникации с развитием общего сознания человечества стремились к бессмертию и отрицанию окончания существования, - короткое молчание и новая волна чувств, ознаменованная ледяным “дыханием” сферы и чем-то похожим на одобрение, - И это Абсолютно Верный Путь… Трагедия заключается в том, что ему следуют лишь отдельные личности, влияние которых малозначимо для человечества в целом. Но… не всегда. Только разум, направленный во вселенную и её изучение в том или ином виде, и только сознание, достигшее основ понимания, могут вместе сформировать единение способное шагнуть на новый уровень и, что самое важное – повести за собой остальных. И таких примеров за время существования человечества огромное множество. Эти примеры остаются в истории и памяти многих поколений спустя, обретая новую форму бессмертия. И это снова заставляет верить в человеческий разум, который, не смотря на все ограничения и груз в виде Парадокса Человеческой Смертности стремится к высокому, двигается к чему-то большему, чем сохранение плоти… Это заложено в его основе и структуре, как и любого другого разума высокого порядка. Двойственность человека отличает его от всех остальных существ населяющих эту планету и роднит с Вселенной, но именно она удерживает его от единения с ней.

С последними словами Джонсон почувствовал, как пространство вокруг начинает искажаться и рваться. Оно будто сворачивалось само в себя, затягиваемое в собственные внутренности. Вспыхнули новые невиданные оттенки цветов, и в мир хлынул свет, заставляющий сомкнуть невидимые веки в желании отгородиться от него. Звуки, запахи и вкусы смешивались и изменялись моментально, мозг снова был готов взорваться от калейдоскопа происходящего. Тело Кера словно перекручивалось через мясорубку, заново обретая форму. Привычные ощущения и сигналы рецепторов возвращались, но почему-то вместо облегчения человек чувствовал скорее разочарование. Его будто снова загнали в неудобный саркофаг собственного тела, не способного подарить ему что-то новое. Через какое-то время, обратная метаморфоза была окончена и откинувшийся на спинку кресла Джонсон смог открыть глаза. Даже сейчас он ещё мог различать в привычной реальности неясные оттенки того мира в котором он прибывал всё это время. Взгляд на собственные трясущиеся от напряжения и влажные от пота руки заставил его замереть на месте. Глубина его взора позволяла ему за пеленой виртуальной реальности, разглядеть визуальные образы, посылаемые в его разум машиной, строки кода, их структура и упорядоченное движение. Но не это снова дико напугало человека. Какое-то мгновение ему казалось, что сквозь все эти препоны и фальшивые занавесы он видит свои собственные, настоящие ладони, облачённые в “кошки”.

- Никто и никогда не сможет отнять способности к познанию и изучению. Нужно лишь подтолкнуть разум в нужном направлении, а инструменты и способы их использования он найдёт сам без посторонней помощи, - двойник, сидевший рядом, наконец, заговорил, - Разве что сам разум закроется от льющегося на него потока информации, лишит себя всех чувств и свернётся в привычную слепую оболочку, способную только на примитивные реакции.

Кер смог оторваться от собственных рук и не спеша перевёл взгляд на собеседника, стараясь привыкнуть к медленному вербальному способу общения. От того, что он увидел перед собой, его заметно передёрнуло, от чего на лице двойника появилась новая улыбка. Точнее на визуальной маске, скрывающей истинный облик того, с чем Джонсон общался всё это время. Зрение человека приходило в норму, и он всё слабее различал ещё полминуты назад яркие следы виртуальности вокруг, в которые он мог заглянуть, добравшись до источника, но даже сейчас он мог прекрасно разглядеть, что фигура в кресле рядом представляла собой не человеческое существо с наброшенной на него личиной, голографических фильтров, а нечто другое. Бурлящие потоки сумасшедшего количества информационных данных, совершенно неясно как сдерживаемые в форме привычного для городской сети кода. Непроницаемая внешняя оболочка, маскирующаяся и мимикрирующая под окружающие её строки скрывала под собой ярко сияющие формы наделённых разумом частиц. Всё это Кер понял только потом, когда пытался разобраться в том, что с ним произошло. Сейчас же он просто не мог оторваться от этого завораживающего и пугающего зрелища.

- Для Истинного Понимания тебе больше не нужна помощь, человек. Опора в виде новых инструментов познания навсегда останется в твоём разуме, готовая помочь двинуться в нужном направлении. Ты можешь сохранить её, позволить развиваться вместе с сознанием и это принесёт свои плоды. Возможно, это приведёт тебя туда, где скрываются новые вопросы, на которые нужно получить ответы, - двойник медленно поднялся из кресла и, разведя руки в стороны закончил, - Эта обоюдная коммуникация была крайне продуктивной и позволила утвердиться в правильности постулатов и уверенности в выбранном методе развития, - развернувшись на месте, он зашагал к дрожащему в воздухе разрыву, снова появившемуся неподалёку, - И последнее… Надежда свойственна любому разуму. Также как и желание единения с целью нового контакта, изучения, общения, движения вперёд. Если всё, что произошло сейчас, оставит хоть какой-то отпечаток в сознании, ищи ответы в сердце города…